Ошибки переводчиков – интереснейший материал для лингвистов и психологов. Исследователи структуры и семантики текста тоже должны обратить на них внимание: ведь появление ошибок мотивировано целой системой причин, среди которых – место информации в тексте и способ ее оформления в оригинале. О результатах научных исследований на эту тему можно прочесть вот здесь. Если Вы захотите поделиться собственными наблюдениями, гипотезами, полезными ссылками, оставляйте комментарии или пишите автору сайта.
Из книги К. И. Чуковского “Высокое искусство”
Это было в тридцатых годах.
В Академии наук издавали юбилейную книгу о Горьком. Один из членов ученой редакции позвонил мне по телефону и спросил, не знаю ли я английского писателя Орчарда.
— Орчарда?
— Да. Черри Орчарда.
Я засмеялся прямо в телефон и объяснил, что Черри Орчард не английский писатель, а «Вишневый сад» Антона Чехова, ибо «черри» — по-английски вишня, а «орчард» — по-английски сад.
Мне заявили, что я ошибаюсь, и прислали ворох московских газет за 25 сентября 1932 года, где приведена телеграмма Бернарда Шоу к Горькому.
В этой телеграмме, насколько я мог догадаться, Бернард Шоу хвалит горьковские пьесы за то, что в них нет таких безвольных и вялых героев, какие выведены в чеховском «Вишневом саде», а сотрудник ТАСС, переводя впопыхах, сделал из заглавия чеховской пьесы мифического гражданина Британской империи, буржуазного писателя мистера Черри Орчарда, которому и выразил свое порицание за то, что его персонажи не похожи на горьковских.
В переводческой практике подобные превращения — дело обычное.
Превосходный переводчик Валентин Сметанич (Стенич), переводя с немецкого французский роман Шарля-Луи Филиппа, изобразил в переводе, как юная внучка, посылая из Парижа деньги своему старому дедушке, живущему в деревенской глуши, дает ему такой невероятный совет:
— Сходи на эти деньги к девочкам, чтобы не утруждать бабушку.
Эта фраза предопределила дальнейшее отношение переводчика к героине. Он решил, что жизнь в Париже развратила ее, и всем ее дальнейшим поступкам придал оттенок цинизма. Каково же было удивление переводчика, когда через несколько лет он познакомился с подлинником и увидел, что внучка, посылая деньги дедушке, отнюдь не предлагала ему истратить эти деньги на распутство, а просто советовала взять служанку, чтобы бабушке было легче справляться с домашней работой.
Еще печальнее ошибка М. К. Лемке, редактировавшего Собрание сочинений А. И. Герцена. Перелистывая это издание, я обнаружил престранную вещь: оказывается, Герцен так нежно любил Огарева, что посылал ему по почте куски своего собственного мяса.
Лемке дает такой перевод одной его записки к Огареву:
«Возьми мою междуфилейную часть о Мазаде. Я ее пришлю на днях».
К счастью, это дружеское членовредительство — миф, так как в подлиннике сказано ясно:
«Возьми мою газетную статейку (entrefilet) о Мазаде…» (читать дальше)
“Сотри случайные черты…” Из книги Норы Галь “Слово живое и мертвое”
Человеку «хотелось положить голову на колени, на мягкие, ласковые колени и заплакать. Ему хотелось, чтобы кто-то нежно утешил его. Но рядом с ним сидел (полицейский)». И ему, и с ним здесь лишние, зато нужно: хотелось положить голову на чьи-то колени! Ведь сперва думаешь, что в унынии человеку хочется опустить, спрятать голову в свои же колени. И несколько удивляешься мягким ласковым коленям, пока из следующей фразы не поймешь, что он хотел уткнуться головой в колени утешителя.
Что видел, что представлял себе переводчик, когда описывал внешность и мимику людей такими словами: «…длинная и извилистая, очень гибкая и вместе с тем неподвижная щель рта»? Или: «…глаза ее лукаво скосились, и золотая искорка пробежала по бахроме ресниц»? Так было напечатано в 30-х годах и так же в 50-х, и новый редактор тоже не всмотрелся в странный образ, не догадался, что у рта не щель, а на крайний случай разрез, а вернее круто изогнуты и плотно сомкнуты губы. И золотая искорка лукавого взгляда пробегает не снаружи по бахроме ресниц, а может блеснуть только из-под ресниц! Или уж сквозь ресницы.
А вот из другого хорошего романа, который тоже, скажем так, отчасти пострадал в переводе:
Что значит «шишковатое лицо»? Да еще у мальчика – не урода, не калеки? А «белое узловатое лицо»? Попробуйте догадайтесь! А что такое узкая улыбка? Может быть, она скупая, сдержанная, едва трогает губы? Или у человека тонкие губы? Но опять и опять читаем: «узкие губы», «прекрасная, узкая улыбка отблеском мелькнула на его губах» (что это и как сочетается одно с другим?), он «сжал когтями (!) свое узкое горло» (тощую шею?), «он ощущал нажим ее узких упругих грудей». .. Как улыбаться «с водянистой горечью»? Как говорить «с нервным мерцанием губ»? А что значит – «она бесформенно улыбнулась»? Может быть, неопределенно, слабо, туманно?
И каков, по-вашему, с виду жених, если он «высокий, элегантный, диспептический»? Всякий ли поймет, что жених страдает несварением желудка? И как это связано с элегантностью? Но может быть, dyspeptic здесь просто худощавый? Какова сестра сего загадочного персонажа, если она «была… тощей, как ее брат, диспептичной и крайне элегантной»! (Читать дальше)
Тортилла цельнозерновая (трудности перевода). О книге “В ожидании ребенка” (из статьи Павла Рыбкина, журнал “Большой город” № 36)
В один прекрасный день несколько располневшая жена отправилась в МДК и в числе прочих брошюр и пособий приобрела всего за 57 рублей это полиграфическое сокровище. С самым серьезным видом она изучила текст, густо исчеркала его карандашом и даже сделала ряд выписок. Желая проявить ответственное отношение к беременности и родам, я отложил в сторону любимого Беккета и попросил разрешения ознакомиться с книгой.
Приятно удивили отзывы. “Благодаря вашей книге чувствую, – признался некто Брюс Оран, – что наша дочь стартовала в жизнь с головой“. Многие другие читатели назвали книгу своей Библией.
С моей точки зрения, это все же не столько Библия, сколько катехизис – недаром же работа построена в форме вопросов и ответов, в высшей степени конгениальных. Например, на вопрос: “У меня очень маленькая грудь и плоские соски. Смогу ли я кормить грудью?” книга отвечает: “Если новорожденного беспокоит голод, он не станет обращать внимания на упаковку”. Впрочем, бывают еще и втянутые соски, а “лучшим способом их вытягивания является использование специальных капюшонов“. Коротко и ясно.
Пытаясь разобраться в собственных чувствах, я вернулся к началу и выяснил имена переводчиков. Ими оказались те же Эйзенберг, Муркофф и Хатавей. Открытие многое объясняло, но интерес к чтению не угас, поскольку, по словам жены, в книге содержалась масса полезной информации для отцов. Я поверил и приступил к изучению страхов и фобий, которым подвержены беременные.
Боязнь выпивки. “Несмотря на то, что некоторые женщины принимают небольшое количество алкоголя и им удается родить здорового ребенка, нет никакой гарантии, что в этом кроется здравый смысл (в чем именно, я так и не понял. – П. Р.). Если и существует какая-либо безопасная доля алкоголя, то пока она не известна”. Понятно. Лучше не пить.
Боязнь курения. “Женщина, выкуривающая пачку сигарет в день, увеличивает риск рождения ребенка со сниженным на 130% весом“. То есть такие младенцы должны обладать отрицательной массой. При этом они “дважды более склонны умереть”, а если не умирают, то “становятся палачами, как и их родители”. Чтобы бросить курить, авторы советуют беременной “поиграться с ручкой или карандашом, связать что-нибудь на спицах, отполировать серебро, изготовить пару тряпичных кукол или сыграть в пентамино». (Читать дальше…)
Из коллекции автора сайта (А.В. Уржа “Русский переводной художественный текст с позиций коммуникативной грамматики”)
…Обратим внимание еще на один, наиболее редкий тип ошибок в профессиональных переводах. Это случаи, когда переводчик интерпретирует не нужное слово, а его англоязычный омоним и создает вариант, противоречащий содержанию текста.
1. Крыс в оригинале сказки «Преданный друг» мужского пола, и Утка говорит о нем, как о холостяке (“bachelor”). В английском языке у этого слова есть омоним со значением «бакалавр»:
“He has a great many good points, but for my own part I have a mother’s feelings, and I can never look at a confirmed bachelor without the tears coming into my eyes.”
“У нее очень много хороших черт, но что касается меня, во мне так сильно развито родительское чувство, что без слез я не могу смотреть на неисправимых холостяков и старых дев.” (Т. Габбе)
Ср:
“У нее очень широкие взгляды, но, что касается меня, я преисполнена материнских чувств и не могу видеть дипломированного ученого без слез.” (аноним, изд. В. М. Саблина)
2. In fact, Hop-Frog could only get along by a sort of interjectional gait–something between a leap and a wriggle…
Действительно, Гоп-Фрог двигался как-то порывисто, это было что-то среднее между прыганьем и ползанием. ( аноним, изд. В. Н. Маракуева)
«Скакун» мог подвигаться только толчками – движением, средним между прыжками и ползком. (аноним, изд. И. Д. Сытина)
Ср:
Действительно, Гоп-Фрог мог двигаться только таким образом, что его походка как бы напоминала знак междометия: он не то прыгал, не то ползал, извиваясь…
(К. Д. Бальмонт)
Во втором примере последний переводчик путает слова interjectional (прерывистый) и interjection (междометие). Подобные казусы характерны скорее для непрофессионального перевода. Они свидетельствуют об отсутствии опоры на контекст и учета авторской стратегии в интерпретации произведения, о разрыве связи между значением слова и текста. (Читать еще)
Находки студентов, работающих в семинаре
Из дипломной работы Е. Финк (Польской) о русском переводе романа “Сумерки”
Instead, I was ivory-skinned, without even the excuse of blue eyes or red hair, despite the constant sunshine. I had always been slender, but soft somehow, obviously not an athlete; I didn’t have the necessary hand-eye
coordination to play sports without humiliating myself — and harming both myself and anyone else who stood too close.
Кожа у меня оливковая и никакого намека на голубые глаза и светлые или хотя бы рыжеватые волосы. Фигура стройная, однако не атлетичная: полное отсутствие координации и плохая реакция исключили меня из всех видов спорта.
Мы видим, как выражение ivory-skinned («кожа цвета слоновой кости») становится в переводе оливковой кожей (кожа у меня оливковая). Причем переводчик не только изменяет внешность главной героини, он искажает мотив схожести Беллы с вампирами – именно бледный цвет кожи сближает главную героиню и Калленов.
I’d always been a bad liar, but I’d been saying this lie so frequently lately that it sounded almost convincing now. Врать я всегда умела, а в последнее время так часто повторяла эти слова, что почти поверила в них сама.
Упоминания о том, что Белла не умеет лгать, повторяются в романе. Эта характеристика сближает образ девушки с главными героинями романов «Гордость и предубеждение» и «Джейн Эйр». Мы видим абсолютно противоположные качества: неумение говорить неправду (в оригинале) и способность обманывать (в переводе). Подобная замена ничем не мотивирована и может свидетельствовать о поспешности переводчика. (Читать дальше)